Рубрика: Творчество душевнобольных

Не сказал «паляниця» — сиди в темнице!

Vovka

Дневной выпуск новостей на «Первом канале» сообщает о принятом в первом чтении Верховной Радой законопроекте «Об обеспечении функционирования украинского языка как государственного». «Говорить на украинском (если документ вступит в силу) должны будут все. А за пренебрежение этим правилом будет введена уголовная ответственность», — утверждает ведущая Алена Лапшина.

А корреспондент Валентина Соловьева в своем сюжете дает слово неким «случайным прохожим», чьи имена не названы. «Я этнически русская, у меня бабушка и дедушка с Донбасса, мой родной язык — русский, и я считаю, что в своей приватной жизни имею право говорить на русском», — говорит по-украински одна из них.

Затем Соловьева показывает фрагмент выступления депутата-оппозиционера Михаила Добкина (при президенте Януковиче — губернатора Харьковской области) на украинском телеканале NewsOne. Добкин резко критикует принятый законопроект по-русски, а Соловьева отмечает: «А ведь за такое Добкину как депутату смогут выписать штраф после окончательного принятия закона о языке, который парламент одобрил в первом чтении. От президента до официанта — во всех сферах деятельности украинцы обязаны использовать только государственный язык. Исключений из правила немного».

В действительности принятый в первом чтении законопроект никак не регламентирует использование языков в частной жизни. «Действие этого Закона не распространяется на сферу приватного общения и совершения религиозных обрядов», — сказано в нем.

Читать дальше

Евразийство и пассионарная теория как диагноз

Vovka

В моей френдленте многие вспоминают, что сегодня (вчера, 1 октября, — прим.ред) день рождения Льва Гумилева.

Не видевшие его близко, не слышавшие его лекций имеют о нем мнение как о легендарном персонаже. Как видевший и слышавший могу сказать, что Лев Николаич был редкостный бредун.

В начале одной из своих лекций в Доме ученых, куда стекался весь город в конце 80-х, он сказал, что всемирная история начинается только с Троянской войны, потому что непонятно, что было раньше. Продолжил он не менее оригинально: «Для того, чтобы изучать историю, необязательно знать языки и источники. Есть хорошая дореволюционная «История человечества» Гельмольта 1903 года, и вот по ней все можно точно узнать».

А знать историю нужно для того, чтобы понимать, куда в какую эпоху пошли волны пассионарности и на какой регион распространилась космическая мутация, возникшая от перемешивания солнечных и космических пылинок. Эти пылинки попадали в клетки организмов и производили биохимическую революцию, и в результате на свет появлялись пассионарии…

Народ завывал от удовольствия, все бросали в воздух чепчики. Но некоторые студенты первого курса недоумевали. Я ждал, что кто-нибудь спросит, а как же быть с источниковедением, с изучением документов на языке оригинала, с методологией, с формационным подходом, наконец. И такой вопрос раздался. На что Лев Николаич без смущения ответил: «Из всех языков я знаю только французский, да и то толком не помню, как там эти аксаны ставятся… И немножко таджикский».

Тогда же после лекции профессора нашего факультета пригласили его на публичный диспут. Я всегда буду помнить, что с диспута он ушел как побитая собака, и ни одному студенту-восточнику не пришло в голову встать на его сторону, потому что даже самому последнему троечнику было понятно, что изучать тюркскую историю без знания тюркских языков нельзя, и что в истории действуют одновременно множество факторов. Без этого знания восточник просто не мог бы перейти на второй курс.

Но Лев Николаич был артист. Видимо, он просто был попавший не туда артист. Он из своего полного поражения сделал забавную историю, и спустя немного времени говорил в интервью, что профессора Восточного факультета знают только что-то из истории изучаемых стран, а он знает всю историю вообще, и потому он с ними в разных весовых категориях.

И что же? Во дворе Восточного факультета стоит памятник Льву Николаичу с какими-то словами про евразийство. Профессора наши умерли, и памятники стоят только на их могилах. Студенты почти не читают работ на русском языке. Но Гумилева многие читают, потому что он в тренде-бренде.

Бредуны, шоумены правят бал в общественном сознании. Поэтому закономерно, что в этой компании Гумилев выглядит как гуру. Наверно, он был первым экземпляром фальшивой фигуры в профессии. После него уже возможны Басков в опере и Волочкова в балете.

Владимир Емельянов